bogdan_63 | "Оптинские куряне" (Reply)

Минувшим летом на праздник Преображения Господня мне посчастливилось побывать в Оптиной пустыни. Этот один из древних духовных центров России, известный еще со средневековья, достиг своего расцвета в XIX столетии, прославившись старцами, к чьим духовным советам прибегали как простые люди, так и великие властители умов – писатели Н.В. Гоголь, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой и др.

С конца прошлого века после долгой эпохи атеистического забвения здесь непрерывно идут восстановительные работы а сам комплекс храмов и различных строений заметно преобразился, с каждым годом становясь похожим на себя, таким, каким он был до революции. Одним из свидетельств этого крайне внимательного отношения монашествующих к своей обители и истории являются работы по возрождению старинного монастырского кладбища, подвергшегося разрушению с 1920-х годов.

Собственно сам некрополь Оптиной пустыни представлен захоронениями как в самих храмах, так и вне их стен. Прибыв рано утром в монастырь, мы, паломники, узнали, что богослужение состоится в Казанском храме, построенном в 1805–1811 гг. Наш гид, опытный экскурсовод и знаток многих православных святынь, Валентина Дмитриевна (фамилии не ведаю), заранее просветила нас об оптинских старцах, известив, в каком храме находятся мощи каждого.

Однако первая гробница, которая бросилась мне в глаза, в этом одухотворенном и намоленном храме (поразившем меня к радости, в частности, отсутствием пластиковых окон) была не канонизированного священнослужителя. В южном приделе на прекрасно отполированном величественном беломраморном камне был следующий текст старой орфографии: «На сем месте погребено тело настоятеля сей обители Архимандрита ДОСИФЕЯ скончавшагося Марта 31 дня 1900 года 70 лет от рождения. Настоятелем обители сей был 5 лет и 6 месяцев. В монашестве прожил около 42 лет. Происходил из щигровских купцов.» Последнее предложение этой надписи меня просто ошеломило, так как прежде, помимо преподобного Исаакия I (Антимонова), мне не встречалось каких-либо данных об уроженцах курского края, подвизавшихся в этом месте.

Источники о личности архимандрита, к сожалению, скупы на информацию. Из Оптинского патерика известно, что в миру его фамилия была Силаев, «годы его настоятельства (1894–1899) прошли как бы незамеченными, потому что отец Досифей старался во всем поддерживать порядки и традиции своих великих предшественников».

Поклонившись погребенным перед иконостасом преподобным Моисею и Антонию, мощам преподобного Амвросия, моему взору предстала беломраморная гробница того самого курянина, происходившего из именитого купеческого рода, до монашеского пострига известного как Иван Иванович Антимонов (1810–1894).

Когда в 1862 году скончался преподобный Моисей, иеромонах Исаакий был избран настоятелем монастыря, приняв его с огромным долгом в 12 000 рублей. В 1864 году он возведен был в сан игумена. В течение тридцати двух лет управления обители здесь продолжилось немалое по тем временам строительство. Стараниями Исаакия был достроен храм Всех святых на новом кладбище, сооружен новый иконостас в Казанском соборе и перестроен старый во Введенском, произведена новая роспись стен, построена монастырская больница с аптекой для бесплатного пользования и церковью при ней во имя святого Илариона Великого, достроен водопровод, воздвигнуто здание новой гостиницы и произведено множество других работ.

Под мудрым управлением преподобного Исаакия пустынь приобрела лесные участки, чем разрешилась проблема с топливом. Настоятель осуществил покупку луговых земель, открыл свечной завод, поощрял разведение монастырских садов и огородов. В итоге Оптинская обитель во второй половине XIX века стала одним из процветающих монастырей России.

В исполнении своих обязанностей игумен Исаакий во многом следовал советам своего духовного отца преподобного Амвросия, а также своего старшего брата архимандрита Мелетия (Антимонова), подвизавшегося в Киево-Печерской лавре. С ним он вел активную переписку, постоянно получая подробные советы, вразумления и даже выговоры за свои ошибки. Мелетий призывал брата-настоятеля во всех своих делах советоваться с преподобным Амвросием и старшей братией монастыря, ни одного шага не предпринимая по собственной воле и соображениям.

Сам же преподобный Амвросий, как старец и духовный отец настоятеля, давал ему направление всей его последующей жизни. Он старался умерять ревность начальника-подвижника, когда тот в начале управления обителью считал всех способными к перенесению таких же лишений, которым подвергал он себя сам, и хотел еще более усилить строгость иноческой жизни.

Отец Исаакий своим личным примером и словом, понуждением старался поддерживать духовные традиции Оптиной пустыни. Будучи игуменом и даже архимандритом (с 1885 г.), преподобный не совершал без благословения своего старца никаких монастырских дел и учил этому братию: «Отцы и братия! Нужно ходить к старцу для очищения совести», – часто повторял он. Благоговейно, почти до умаления себя, стоял он со всеми в очереди к своему духовнику преподобному Амвросию и беседовал с ним, стоя на коленях, как простой послушник.

Преподобный Исаакий I запомнился сочетанием в себе твердого управления обителью, тончайшим искусством пастырского руководства со смиренным послушанием великим старцам и высоким подвижничеством. Делом его жизни было хранение и утверждение в Оптиной пустыни духовных заветов старчества.

Его мощи были обретены 13 февраля 1995 года при восстановительных работах в храме Казанской иконы Божией Матери. В исходе ХХ столетия он был канонизирован Русской православной церковью в числе других оптинских старцев.

Севернее этого храма среди других восстановленных братией монастыря могил я обнаружил еще одно примечательное захоронение — иеросхимонаха Памвы, обозначенное металлическим крестом. Из содержательного текста надписи на цокольном камне следует, что почивший старец, прожив 71 год, из которых 45 лет в самом монастыре, куда он поступил в декабре 1845 г., происходил из вольноотпущенных крестьян Щигровского уезда. В миру его звали Петр Иванович Попов. Отличаясь добродетельностью, он был «ревнитель послушания, усердный любитель церковного богослужения, всегда готовый бодрено служить как в обители, таки вне ея». Будучи 21 год духовником, о. Памва «постоянно отличался простодушием и незлобием, перенося с покорностию труды и скорби». За день до кончины, несмотря на тяжелую болезнь, он сам пришел в церковь к поздней литургии и причастившись воздал благодарность Богу «за все милости, полученные от Него в течение всей земной жизни». 13 февраля 1891 года о. Памва скончался.

Отдельный участок для захоронений находился за южной стеной монастыря. Рядом с возрожденной Всехсвятской церковью близ северной стороны алтаря я обнаружил восстановленный каменный крест еще одному нашему земляку – курскому мещанину Ивану Михайловичу Токареву, почившему 8 июля 1876 г. За строкой, сообщавшей, что ему был 71 год, следовала надпись, заставившая меня в очередной раз испытать радость от изумления увиденного: «Родственник св. Серафима Саровского»!

О том, кто это такой, известно из изданной четыре года назад работы Валентина Степашкина, занимавшегося генеалогическими поисками рода Мошниных. Исследователь определил, что И.М. Токарев (в источниках отмечен как Токорев) приходился одним из внучатых племянников преподобного Серафима. Но более конкретной информации найти не удалось. Непосредственно о нем монастырские документы из отдела рукописей Российской государственной библиотеки говорят, что Иван Михайлович пользовался советами и наставлениями старца Серафима, ходил к нему в пустыньку. От него он был научен памяти об Иисусовой молитве через приучение себя к постоянному троеперстному сложению пальцев правой руки. В Оптину он пришел на богомолье незадолго до смерти, прожил в обители четыре месяца и умер в ночь на 8 декабря. Из чего видно, что в надписи на кресте есть ошибка в указании месяца смерти.

Вот такие курские имена отразились в многовековой истории благословенной Оптиной пустыни и ее некрополе.