bogdan_63 | Если завтра война (Reply)

Оригинал взят у

Сирия, Иран... Будет ли "Большая война", о чем предупредил Лавров?
В связи с этим вспомним одну далекую войну, которую вела Россия и которая, несмотря на победу, привела к тяжелым последствиям.

Летом 1875 года началось антитурецкое восстание в Герцеговине, где турецкие сборщики налогов попытались вторично взять налоги, уплаченные за несколько дней перед этим. Восстание охватило все Балканы – Сербию, Боснию, Черногорию и Болгарию. В мае 1876 года турки вырезали 12 тысяч болгарских повстанцев. Тогда же Австрия, Германия и Россия приняли меморандум о прекращении военных действий и дипломатическом урегулировании требований восставших христиан. Меморандум поддержали Франция и Италия , но Англия отказалась его поддержать, усматривая в ослаблении Турции опасность новой попытки России выйти к Ближнему Востоку. С критикой протурецкой линии правительства консерваторов выступила английская оппозиция.
Турция не приняла меморандум, наступление в Балканах продолжилось, и в ответ туда стали поступать оружие, амуниция, оборудование госпиталей, более 20 млн. рублей частных пожертвований; император Александр II лично пожертвовал 10 тысяч рублей. Прибыли около пяти тысяч добровольцев, среди них были знамениты художники В.Д.Поленов и К.Е.Маковский, писатель Г.И.Успенский, врачи С.П.Боткин и Н.В. Склифосовский.
Россию охватил огромный эмоциональный порыв. Сначала император, знавший, что состояние армии и государственных финансов, находившиеся в самом разгаре реформирования, не готовы к войне, предпочел дипломатические усилия. Но вскоре он понял, что Турция затягивая переговоры и заявил, что «если Европа не расположена действовать решительно и настойчиво, он будет вынужден действовать единолично».
Но что такое действовать «единолично»? Идти на риск новой Крымской войны?
Петербург запросил Берлин о том, можно ли рассчитывать на его нейтралитет, если бы война с Турцией повлекла за собой войну с Австрией? Ответ был уклончивый, несмотря на то, что с 1873 года действовала русско-германская военная конвенция, обязывавшая обе стороны при нападении на одну из них любой другой европейской державы послать союзнице на помощь 200-тысячную армию; позже к ней присоединилась Австрия («Союз трех императоров»).
Тогда Россия вступила в переговоры с Австрией и достигла секретного соглашения о ее нейтралитете, взамен чего та при заключении мира получает право занять Боснию и Герцеговину.
Франция в ответ на циркулярное письмо российского министра иностранных дел А.М. Горчакова, заявила, что не намерена прибегать «к принуждению».
Как писал Бисмарк, «В миссию Германской империи не входит предоставлять своих подданных другим державам и жертвовать их кровью и имуществом ради осуществления желаний наших соседей».
Россия, подталкиваемая изнутри общественными настроениями, все же начала войну, которая завершилась ее победой.
31 марта 1878 года в Сан-Стефано, у ворот Константинополя был подписан предварительный мирный договор, про которому получали полную независимость Черногория, Сербия, Румыния, а Болгария становилась автономным княжеством, Босния и Герцеговина должны были получить самоуправление. Кроме того, к России отходило устье Дуная, Добруджа (передавалась Румынии в обмен на Бессарабию), города в Малой Азии – Ардаган, Карс, Баязет и черноморский порт Батум.
Но такой исход не мог устроить ни Австрию, ни Англию. Российское усиление на Балканах было неприемлемо, особенно - создание Великой Болгарии с выходами в Черное и Эгейское моря и кратчайшим сухопутным путем в Константинополь.
Австрия демонстративно объявила мобилизацию в Далмации и в районах вдоль Дуная и Савы. Английский флот готовился войти в Дарданеллльский пролив, тогда Александр II отдал приказ занять турецкую столицу, и после этого английское правительство отозвало эскадру.
В далеком Туркестане генерал-губернатор К.П. Кауфман приготовил 30-тысячную армию к походу на Индию.
Стороны остановились в шаге от военных действий, следовало все обдумать.
Здесь Германия могла бы оказать России содействие, однако Бисмарк выступил за созыв международной конференции (конгресса), где у России были минимальные шансы отстоять условия Сан-Стефанского договора. Возможно, именно в тот момент начался процесс передела мира, который продолжался весь следующий век и привел к катастрофическим событиям в Европе.
Получив недвусмысленный ответ Берлина, Петербург с целью отдалить Австрию от Британии, предложил Вене стать вместе с ним участником договоренностей с Турцией и, в частности, определять судьбы Боснии и Герцеговины. Однако Австрия, недавно потерпевшая поражение от Германии и вытесненная из Италии, претендовала на большие приобретения на Балканах и заявила о выделении 60 млн. форинтов на дополнительные вооружения и о необходимости занять Боснию и Герцеговину, произвела мобилизацию войск в Карпатах. Англичане указали, что не примут участия в конгрессе, если им на рассмотрение не будет представлен полный текст проекта мирного договора; из послания королевы Виктории парламенту следовало, что на действительную службу могут быть призваны резервисты. Английские корабли вошли в Мраморное море и остановились у Принцевых островов. Россия направила свои войска к Константинополю. Из Индии на Мальту был перебазирован 7-тысячный британский корпус.
Румыния, несмотря на то, что получала от России Добруджу, стала протестовать против возвращения ей Бессарабии, а Турция начала реорганизовывать армию.
Россия оказалась в сложном положении, дело явно шло к новым боям. Ей пришлось сосредоточить войска на границах Сербии и Трансильвании, закупать у Соединенных Штатов множество судов, готовясь к каперской войне и искать пути к отступлению.
Далее проследовала фантастическая дипломатическая комбинация. Вот как ее описывают французские историки.
«Болгарская кампания уже обошлась им в четыре с лишним миллиарда, кредит России был почти исчерпан. Вот почему Александр весьма благоразумно решил вступить в непосредственные переговоры с Англией и обезоружить ее уступками; эти уступки были внесены в особый меморандум, подписанный в Лондоне 30 мая 1878 года. Россия приносила в жертву Великую Болгарию и отказывалась от части своих завоеваний в Азии; Англия, твердившая, что действует в общих интересах, а в действительности имевшая в виду исключительно английские интересы и охрану своих сообщений с Индией, приняла все остальные условия договора. 4 июня она подписала тайный договор с Портой, про которому обязывалась защищать азиатскую Турцию от всякого нападения России; в уплату за эти будущие услуги она выговорила себе право занять остров Кипр. Получив таким образом то, что ей было нужно, она была готова отправиться на конгресс, в полной уверенности, что там ее, в свою очередь, поддержит Австро-Венгрия, которой она обещала Боснию и Герцеговину». (История ХIХ века. Т. 7. Конец века. 1870 – 1900. Часть первая. С. 444.)
13 июня 1878 г. в Берлине произошло дежа-вю финальной части Крымской войны: под председательском Бисмарка открылся конгресс, в работе которого участвовали государства, подписавшие Парижский трактат 1856 года. Все делегации были против российской. Даже Франция, не проявлявшая после франко-прусской войны большого интереса к восточному вопросу, была на стороне Англии и Австрии, чтобы не рисковать своими капиталовложениями в Турции.
Горячие споры велись вокруг судьбы Болгарии: «сан-стефанская Болгария» воспринималась как российский сухопутный маршрут прямо к Средиземному морю. Условия Сан-Стефанского договора были радикально изменены: Болгария по Балканскому хребту делилась на две части - северную и южную, северная (ее территория сокращалась надве трети), признавалась вассальным от Турции княжеством со своим правительством и армией; южная (Восточная Румелия») объявлялась автономной турецкой провинцией с губернатором-христианином, назначаемым султаном. Австро-Венгрия получала право оккупировать Боснию и Герцеговину (без указания срока), держать там войска и строить железные дороги, а также руководить торговлей и судоходством на Дунае.
Лондон получил все, что хотел. Баязет возвращался Турции, что позволяло Англии сохранять контроль над путями на Средний Восток. Ей передавался остров Кипр, что укрепляло ее в Азиатской Турции, на путях к Египту и Персидскому заливу и ослабляла влияние России в Малой Азии.
Батум оставался за Россией, но объявлялся «порто-франко» (порт беспошлинной торговли), что урезало выгоды его владения (в 1886 году Александр III отменил это условие). За Россией оставались крепости Карс и Ардаган, однако их стратегическое значение испарялось: проходы через Соганлукский хребет, ведущие к Эрзеруму, возвращались Турции, это затрудняло продвижение к Босфору сухопутным путем через Малую Азию. Южная Бессарабия все-таки становилась российской.
Сербия, Черногория и Румыния признавались независимыми, но и здесь положение сербов, надеявшихся объединиться, резко ослаблялось австрийским контролем - размещением гарнизонов между Сербией и Черногорией в Новопазарском санджаке, который оставался за Турцией. А Черногория, получившая на Адриатическом море порт Антибари, не имела права иметь флот, морской и санитарный контроль в ее водах передавался Австро-Венгрии.
Таким образом, победив в кровопролитной и затратной войне, Россия проиграла дипломатические баталии и была вынуждена уступить основные экономические и политические выгоды, они достались Англии и Австро-Венгрии.
Глубоко продвинувшись на Балканах, Австро-Венгрия стала новым участником средиземноморского соперничества, что качественно изменяло ее отношения с Россией и Германией. Если конкуренция с первой приобрела постоянный характер, то союз со второй становился стратегическим.
Соответственно, и Англия, которая традиционно избегала участия в европейских коалициях и руководствовалась постоянной целью противодействовать наиболее сильной на текущий момент континентальной державе, должна была пересмотреть свою внешнюю политику.
Пожалуй, не мог не возникнуть вопрос: ради чего же Россия вела войну?
«Казалось, результаты побед России обратились против нее, ибо теперь она от Константинополя была дальше, чем когда-либо. Образованием на путях к древней столицы независимой Румынии и не менее могущественной, несмотря на полузависимое свое положение, Болгарии был воздвигнут двойной барьер – препятствие, гораздо труднее преодолимое как с материальной, так и с моральной точки зрения, чем турецкие армии, столько раз уже побежденные». (История ХIХ века. Т. 7. Конец века. 1870 – 1900. Часть первая. С 446 – 447.)
Генерал М.Д. Скобелев был прав, когда говорил, что «Россия единственная страна в мире, которая может воевать из чувства сострадания». Проблема, впрочем, заключалась не в благородстве российского правительства, а в том, что за это благородство следовало расплачиваться.
Общественная реакция на Берлинский конгресс была очень острой, А.М. Горчаков получал письма с угрозой убийства, а это на фоне начавшегося антиправительственного террора, развернутого народнической организацией «Земля и воля», не было простым бумагомаранием. Думается, в убийстве императора Александра II Освободителя в 1881 году можно найти и такой след.
Рано или поздно Балканы должны были превратиться в «пороховой погреб» Европы, который взорвется через сорок два года после убийства в Сараеве автрийского наследника престола эрц-герцога Фердинанда.