«И тьма не объяла его...» Александр Проханов

[bogdan_63]

Оригинал взят у pravdoiskatel77 в «И тьма не объяла его...» Александр Проханов

Что может один человек? Всё, если его воля совпадает с волей Господа. Если он — бо­жественный избранник. Если его голова окружена солнечным нимбом. Если он — святой.
Та жуткая ночь в горах, когда Россия проигрывала первую чеченскую войну. Гибли от чечен­ских гранатомётов полубосые солдаты. А им в спину гвоздили либеральные кинескопы. В ту ночь состоялась казнь пленного солдата Евгения Родионова.
Его выводили под звёзды. В последний раз бородачи требовали у него отречения. В послед­ний раз в его жизни начинала брезжить заря. Не было рядом командиров, пославших его на задание. Не было мамы, надевшей ему на шею маленький серебряный крестик. Только страшные звёзды, беспощадные враги. И последнее, перед тем как сверкнул нож, воздыха­ние: "Господи, помилуй".
Отсечённую голову сапогом отбросили от бездыханного тела. Прикладом долбили кости черепа. Хоронили в безымянной рытвине. Никто не знал о духовном подвиге юноши: ни ар­мия, ни церковь, ни страна, пребывавшая в тоске и несчастье. Знал Бог, знала мать своим в ночи ужаснувшимся сердцем.
Эта безвестная казнь, этот духовный подвиг таинственно открывались миру. Так утренний свет проникает в каменную, остывшую за день гору. Так чудесный поступок юноши преобра­жал гибнущий вокруг него мир, пропадающую страну, ослепший от слёз народ.
Шестая воздушно-десантная рота полегла костьми на пути тысячного отряда чеченцев, со­вершила мученический подвиг за Родину. И не явился ли среди падающих под пулями де­сантников на той безымянной сопке святой мученик Евгений Родионов, окружённый тихим сиянием?
Страшно погибал в подводной пучине ракетоносный "Курск". Среди железа и ледяного рас­сола умирали один за другим мученики-подводники. И последний из них, когда вода уже достигала глаз, когда не было надежды на спасение, написал слабеющей рукой прощаль­ную записку нам всем, кому предстояло жить в угнетённой России: "Не надо отчаиваться". Не явился ли моряку перед тем, как ему захлебнуться в воде, святой отрок Евгений, золотым нимбом просиявший в чёрной пучине?
Завершались девяностые. Тьма медленно отступала. Бесы, что мучили и терзали народ, на­чинали пятиться. То здесь, то там в русских городах и селениях загорались огоньки жизни. Так оживает после заморозков дуб, на котором среди чёрных замёрзших побегов начинают зеленеть живые почки, появляются изумрудные волнистые листья.
Русское государство, которое, казалось, исчезло навеки, вновь себя обнаружило. Русский народ, продолжавший нести неисчислимые жертвы, отирал с лица слёзы и кровь. Русская цивилизация, которую, как отсечённую голову Евгения Родионова, били прикладами, вы­стояла, обрела голос устами русских политиков, писателей, духовидцев.
Что может один человек? Всё, если он святой, если его выбрал Господь, если через него яв­лено чудо — чудо спасения Родины, чудо преображения мира. Русская история — это исто­рия империй. Когда империя достигала расцвета, поражала мир красотой своих книг и хра­мов, величием побед, благородством и ясностью своих правителей, вслед за этим она опро­кидывалась в пропасть. И народ толпился у края бездны, готовый упасть в преисподнюю. Тогда на краю этой пропасти появлялся святой. Он строил через бездну невидимый, соткан­ный из лучей мост. И по этому мосту, неся перед собой лампаду, переводил народ с одного края бездны на другой, с одного русского берега на другой. Переносил таинственную свечу государства российского из одной имперской эпохи в другую.
Русская история с её катастрофами, сулившими России неотвратимую гибель, необъясни­ма с точки зрения исторических фактов и научной логики. Она объяснима в категориях чу­да. Чудо есть постоянно действующий фактор русской истории. Оно случается, когда ис­черпаны все земные возможности. Когда у народа иссякла воля. Оскудели мысли народных пророков. Измельчали деяния вождей. И народ погибал невозвратно. Тогда случалось чу­до. Появлялся святой. Появлялась чудотворная икона. Появлялся таинственный божест­венный поводырь, который переводил народ через бездну. Евгений Родионов — такой пово­дырь. Иконы с его ликом, которые пишутся в монастырях и церквях и украшают русские храмы, — это свидетели Русского чуда.
Чудо приходит на русскую землю в лице святого. Святой — это пристань, к которой прича­ливает ковчег спасения. Святой — это причал, у которого спасительный ковчег бросает свой якорь. Русские святые — это провозвестники чуда, того чуда, которое делает Россию бес­смертной. Того чуда, которое делает русский народ богоизбранным. Такой народ не может погибнуть, ибо он задуман и создан Господом как неиспепелимый народ, неистребимая часть мироздания.
Палач булатный нож о камень точит.
Солдат в последний раз встречает свет зари.
Теперь его иконы мироточат,
Теперь ему возводят алтари.